Леонид Виноградов

КИТАЙСКИЙ САПОЖНИК

Глава 1

Китайский таксист Гао Хай отправляется в Россию, попадает на Сахалин и начинает здесь работать сапожником

Китайский сапожник Гао Хай тоскливо сидел на Коммунистическом проспекте Южно-Сахалинска возле своей швейной машинки, стоявшей на трех металлических ножках. Это чудо китайской техники могло пришивать заплатки к женским сапожкам при любой погоде. Дожди и снега, конечно, могли опушить ее ржавчинкой, заморозить, и тем не менее она исправно строчила стежки любыми нитками и даже тонкой металлической проволокой, не требуя никакого особого технического ухода. 

На сиротливо стоявшую металлическую сапожную лапу за пять минувших дней, как Гао Хай обосновался на Сахалине, не лег еще ни один ботинок и ни один каблук еще не был прибит к своему законному месту с помощью этой самой лапы. Деревянный ящик с ячейками для гвоздей, подковок и сапожных инструментов готов был подать китайцу все, что лежало в ячейках. Но горожане проходили мимо сапожника, лишь изредка бросая на него подозрительные взгляды, и никто из них не нес Гао никакой работы. Никто за пять дней ни разу не купил у него ни стелек для обуви, ни шнурков, привезенных из Китая. Он уже начал бояться, что зря поверил у себя на родине рассказам о хороших заработках китайских сапожников в России. Именно эти рассказы заставили его, таксиста, сорваться из родного Харбина. Правда, там шоферская работа мало выручала его. Ему иногда казалось, что таксистов в Харбине больше, чем жителей. Пассажиры редко садились в его машину, потому юани текли мимо его кармана. Зачастую не на что было купить даже скромных продуктов для дома, где кормильца каждый вечер ждали жена и двенадцатилетняя дочь. Она все чаще просила папу купить модные джинсы и кроссовки, бусы и сережки. Гао Хай любил дочь, тайком тяжело вздыхал, что не может одеть ее так, как одеваются дети богатых родителей, и только обещал, что скоро они заживут хорошо. А пока жители Харбина проходили мимо его машины и садились в другие такси. Одной из причин этого, как полагал Гао, была его не очень симпатичная внешность. Под глазами висели мешки, через кривые собственные зубы просматривались металлические ободки, на которых держались протезы искусственных зубов. Ростом Гао Хай был 180 сантиметров, весом 85 килограммов. Когда его не по-азиатски огромные руки лежали на баранке, потенциальные пассажиры с тревогой вглядывались в них, и отворачивались от авто Гао Хая. Мало ли что может сделать не совсем симпатичный человек с такими граблями.

В этом люди были во многом правы. В молодые годы Гао служил в элитных подразделениях десантных войск, в которых учили убивать людей с помощью металлических пробок из-под пивных бутылок или колечек для открывания пивных банок. Гао Хай знал, в какую точку шеи человека ткнуть пальцем, чтобы тот отправился в могилу. Владел он множеством других приемов убийства без применения оружия. Своими почти стальными пальцами Гао мог скатать пивную пробку в колючую пулю и щелчком среднего пальца беззвучно всадить ее в глаз врага. Пуля рассекала глаз, даже если его успевало прикрыть веко, и вонзалась в мозги .

Годы службы в китайском спецназе Гао Хай вспоминал как сон. Но в военной жизни ему не повезло. Во время прыжков с парашютом он неудачно приземлился, сломал обе ноги и после долгого лечения был отчислен из спецназа и из армии вообще. За воротами любой войсковой части стояли сотни таких же парней, но с целыми руками и ногами, жаждущие попасть на сытую армейскую службу. 

Когда Гао вернулся в родительский дом, чтобы прокормить себя, пошел работать на такси, благо в армии его также научили управлять любой машиной. Еще через несколько лет он женился, скрыв от невесты, что у него были переломы обеих ног. Родилась дочь, которая, подрастая, требовала все больше затрат на нее. Но эти проклятые пассажиры проходили мимо такси Гао Хая, и он еле-еле сводил концы с концами. Старые друзья иной раз намекали ему, что он при своих физических данных мог бы хорошо зарабатывать, вытряхивая деньги из толстопузых мешков-торгашей. По характеру своему Гао был миролюбивым человеком и навыки, приобретенные в спецназе, мог показать только в боевых действиях. Но ни в каких войнах в ближайшие годы Китай участвовать не собирался, уволенные в запас солдаты ему не были нужны, тем более со сломанными ногами. 

А в это самое время у Китая с Россией установились хорошие отношения, без всяких виз русские и китайцы ездили друг к другу, процветала челночная торговля, кормившая тысячи людей. Узнал Гао Хай, что в России почти не осталось сапожников, потому как все хотели стать бизнесменами, банкирами, менеджерами и на худой конец - специалистами по компьютерам. Немного подучился у одного из харбинских врачевателей стоптанных каблуков, назанимал у родственников и друзей денег на оформление загранпаспорта, с трудом получил его и так попал на Сахалин, откуда знакомая харбинская торговка, уже обосновавшаяся на острове, прислала ему вызов. 

И вот сидит он на Коммунистическом проспекте города, о котором никогда раньше не слышал, и изъедает его тоска зеленая - здесь владельцы рваной обуви также проходят мимо и несут деньги другим китайским сапожникам, сидящим на этом же самом проспекте. А всего в Южно-Сахалинске, как узнал Гао Хай, стучали молотками по каблукам почти сто его земляков. По их совету, чтобы не мозолить глаза милиции, Гао обосновался рядом с крыльцом пятиэтажного дома, примерно в двадцати метрах от тротуара, по которому проходили люди.