Мне часто снится один и тот же сон...

21 Сентября 93г

- А слабо нагишом в море ?

Вера зябко пожимает плечами, но она пьяна. Я тоже пьян. Мы бежим к морю, по дороге стягивая с себя одежду. Палаточный городок пуст ; все там, возле эстрады. Скоро начнётся концерт. Мой номер 22, но сейчас мне плевать и на номер, и на выступление, мне плевать на всех и вся, кроме неё, бегущей рядом со мной. К морю мы подбегаем в костюмах Адама и Евы, хохоча и толкаясь, и тут же ныряем. Море прохладное, даже холодное ( сентябрь как никак), но нам жарко. Мы молоды и влюблены в море, в себя и друг в друга.

- Лёха! - это с берега.

- Концерт!

Я обнимаю Веру, мы целуемся и медленно погружаемся с головой. Наступает тишина. Теперь нас наконец-то трое: я, она и море. Проходит некоторое время, и Вера начинает беспокойно вздрагивать - кончается воздух. Я не хочу её отпускать и сжимаю крепче. Она начинает биться сильнее, наши губы расходятся, из её рта вырывается пузырь воздуха. Я неохотно разжимаю руки, и она тут же рвётся наверх, на воздух. Надо бы за ней, но я терплю до последнего, до звона в голове, и только тогда всплываю. Одновременно заглатываю и воздух, и крик с берега: "Лёха!"

Ищу глазами Веру - она уже на берегу.

- Вера! - кричу я, но она не оборачивается.

Я неторопливо направляюсь к берегу. На берегу меня поджидает рассерженный Сашка.

- Какого чёрта! - злится он.- Концерт уже начался. Серёга рвёт и мечет!

- Всё нормально, Сашок...

Я медленно направляюсь к палаткам, по пути разыскивая свою одежду.

- Серёга живьём съест, - обречённо бормочет Сашка.

По дороге попадается влюблённая парочка, явно только что целовавшаяся, но прервавшая своё занятие из-за нашего появления. Я направляюсь к ним и, подойдя на расстояние вытянутой руки, вспоминаю, что ещё не одет.

- Выпить есть? - спокойно спрашиваю я, подметив про себя ( надо сказать не без удовольствия) настороженность парня и завороженный взгляд девчонки, направленный ниже моего пояса.

Парень, ни слова ни говоря, достаёт из внутреннего кармана куртки вместительную фляжку и протягивает мне. Я беру её и, быстро открутив колпачок, жадно припадаю к горлышку. Водка с тоником.

- Леха! - скулит Сашка.

Отрываюсь от фляжки только после четырёх больших глотков и передаю её парню.

- Благодарю покорнейше, молодой человек! - солидно говорю я и добавляю, - только фляжку из внутреннего кармана лучше переложить куда-нибудь.

- Что, нагрелась? - озабоченно спрашивает он.

- Нет, - улыбаюсь я.- Целоваться неудобно...

Разворачиваюсь и иду к палаткам, по ходу натягивая майку - плавки я пока не нашёл. Различаю сзади приглушённый шепот : " Это Ивлев, да?"

12 Мая 88г

- Значит так, ребятки, - ротный смотрит на нас сверху вниз (что, собственно, при его 2 метрах 15 сантиметрах достаточно просто), ритмично покачиваясь на носках. Задачка простенькая.

Мост в пятистах метрах. Восемнадцать человек охраны из полка гражданской обороны. Вас пятеро, то есть по три с половиной на каждого из вас. О нападении они предупреждены, но особо прошу не буянить, так как, сами понимаете, они вам и в подмётки не годятся даже при таком раскладе. Мост захватить и удержать до подхода основных сил - всё! Да, там ещё будет наблюдающий из штаба армии - капитан, связист. Его случайно не прихватите, а то шума будет, хоть в лес беги... Ну, бегом марш!

Мы сразу взяли темп ни шатко ни валко: пятьсот метров - это так, тьфу! .. А нарваться можно уже сейчас. Вот смеху то будет: лучшая часть в армии - и так обляпаться... Но видимо ГОшникам и мысль такая в голову не приходила : засаду на подходах устроить.

Одно слово - ГО .

Спокойно вышли к реке в ста метрах от моста выше по течению.

Женька - сержант, командир отделения - взглянул на часы.

- Две минуты до нуля, - проговорил он. - Давайте по раскладке.

Костя?

- Моя караулка и все, кто в ней.

- Саня?

- Прикрываю Костю.

- Лёха?

- Мой левый берег.

- Вовка?

- Мой правый.

- Мой центр. Я и Вовка выходим первыми. Следить внимательно. Доберусь до моста, подам сигнал фонариком. По сигналу выходят остальные. Первым заваривает Костя. Взрыв в караулке - общий сигнал. Вовка, пошли!..

Вовка с Женькой без шума входят в воду и скрываются в темноте. Санька тут же достаёт из аптечки косяк - беломорную гильзу, набитую коноплёй. Мы уже и так все вкуренные, но косяк на троих перед делом - это свято. Я не знаю, что чувствовали после раскурки Джениз Джоплин или Элвис Пресли, как это помогало им. У меня же становится до звона пустая голова, начинаешь острее ощущать каждое постороннее движение, на любой пустяк реагируешь мгновенно: короткое движение автоматом, и курок уже спущен. Для тебя становится важным только одно: уничтожить врага. Это уже где то на уровне приобретённого инстинкта, вдолбленного за полтора года

службы: не ты его, он тебя.

Только добили косяк, из-под моста искрой вспыхнул и погас фонарик.

- Пошли...

С моста во все стороны лупят прожектора, поэтому сначала идём глубже в лес и только тогда начинаем движение к мосту. У дороги делимся: мне нужно на ту сторону дороги. Птичкой перелетаю дорогу, оглядываюсь, но ребят уже не видно. Не доходя пяти метров до моста, натыкаюсь на первого "противника". Сидит бедолага, нужду справляет. Сразу видно - осторожный солдат : даже каски не снял и автомат тут же, под рукой, чтобы встретить врага ( меня то есть ) как положено. Только солдатик одно забыл, что справлять нужду на посту - значит идти на прямое нарушение Устава караульной службы. А за нарушение Устава просто необходимо наказывать. Правой рукой зажимаю ему рот и аккуратно сажаю его задницей в его же собственное дерьмо. Он как-то вяло дёргается, но я шепчу ему нежно : "Ты убит," - и он безвольно затихает. На всякий случай придерживаю его, чтоб глупостей не наделал. Но их видимо заранее предупредили о том, что атаковать их будет спецотряд номер 61, а это звери, убийцы, костоломы, хуже СС, посему сказали тебе "убит", значит и вправду "убит". Но тут у моста громыхнуло - сигнал. Я оттолкнул "мертвеца" и рванул к мосту. А там уже суета вовсю : стрельба, крики, в общем, дым коромыслом. Я только на мост выбежал, тут же прыгает ко мне этакое чудище с раззявленным ртом и со штыком на перевес, я его и припечатал носком ботинка по коленке. " Два! - посчитал я, - моих ещё полтора." Третьего я за шиворот поймал, когда он с моста в реку сигануть хотел. Положил я его на мост, он и замер, как по команде " вспышка сверху!". Даже каску руками прикрыл. Развернулся я и половиночку свою, последнего своего увидел. Стоит балбесина посреди моста, руками разводит. Я не торопясь к нему подошёл и размахнулся уже, но он обернулся - и звёзды капитанские на погонах, как прожектор по глазам... Но инстинкт есть инстинкт. Капитан только и успел: " Товарищ со..." - выдохнуть. А я замер, и одна мысль в голове: " Трибунал... ".

Очнулся я от того, что кто-то меня за плечо тряханул. Осматриваюсь. Вокруг наши, все четверо. На капитана лежащего глядят. И ГОшников человек десять - все, кто из охраны на ногах остался.

Тоже глядят. Тут Женька, сержант наш, поворачивается к ним и говорит :

- В общем так, пацаны, никто ничего не видел. Никто ничего не знает. Всем ясно? ..

ГОшники стоят молча, только головами кивают. И летёха ихний тоже кивает.

- Ну и ладушки, - говорит Женька. - Кого-нибудь к кэпу приставьте на пригляд. По местам!

Это уже нам. Бегу к заранее намеченной точке, ложусь. Только и двух минут не прошло, как появляются наши "основные силы" - на "уазике" с синим флажком (синие - это мы) прикатили - генерал из штаба армии и наш ротный. Выскакиваю из засады, становлюсь по стойке "Смирно!", ем начальство глазами.

- Здражелтовгенерал! - с глоткой у меня всегда хорошо было - четыре года детской театральной студии.

Генерал оглядел меня по-отечески и ротному:

- Ваш орёл?

- Так точно, товарищ генерал, - лениво так, как бы нехотя, ответил ротный.

- А остальные где же? - генерал, прищурившись, глянул вдоль моста. - О, вижу! ..

По мосту уже бежали наши в сопровождении капитана-наблюдателя и ГОшного летёхи. Первым подбежал кэп.

- Това...

- Погодите, капитан. Докладывайте, сержант.

А Женька (глаза хитрые) сурово так:

- Товарищ генерал, разрешите обратиться к товарищу майору!

Генерал аж крякнул от такой наглости, только ведь не придерёшься, всё по Уставу.

- Обращайтесь,- говорит. И отвернулся.

- Товарищ майор, задание выполнено!

- Благодарю за службу, сержант! - и к генералу, - разрешите доложить, товарищ генерал!

- Докладывайте, - не поварачиваясь к ротному, позволил тот. По губам ротного пробежала едкая усмешка.

- Задание выполнено, товарищ генерал!

- Благодарю, - так и необернувшись, без удовлетворения сказал генерал и повернулся к капитану. - Что это у вас, батенька, вид не ахти?

Капитан машинально дернул рукой к синяку на скуле.

- О, да у вас никак синяк. Кто это вас так... м... отделал? Уж не эти ли... орлы?

- Никак нет, товарищ генерал. Случайность...

- Ну-ну. А у вас что, лейтенант?

- Четверо ранены...

- А вот за это майор, вам придётся ответить перед начальником штаба армии! Вас предупреждали? Предупреждали. У вас всё, лейтенант?

- Никак нет...

- Что ещё? - нахмурился генерал.

- Рядовой Скворцов... - лейтенант замялся.

- Ну! - прикрикнул генерал.

- Пропал без вести...

- Чего? - генерал вытаращил глаза.

- Ведутся поиски...

- Я вас, лейтенант под трибунал!.. В дисбат!.. Я вас в порошок сотру, идиот! Поиски у него ведутся, понимаешь...

И тут из лесу на плащ-палатке вынесли первого моего. Которого я без штанов застукал. Он так и остался - без штанов. В том же положении - скрюченный. Мёртвый. И глаза. Мёртвые. И ужас в них...

21 Июля 93г

"Алексей срочно приезжайте Краснокаменск дом 406 кв 206 случилось несчастье = Мария Ивановна ="

Знаю, что-то нужно делать. А запись в Хабаровске? Господи, какая запись? Какой Хабаровск? Там случилось несчастье. Там Надежда. Иду в президентскую.

- Серёжа, мне нужно уехать.

Сергей смотрит на часы:

- Полчаса в твоём распоряжении.

- Нет, Серёж. Мне нужна неделя.

- Ты что, с ума сошёл? Черёз два часа поезд в Хабаровск!

Показываю телеграмму. Он внимательно её изучает, словно неразряженную мину.

- А ты-то тут причём?

- Это наверняка из-за меня. Мы с ней поссорились перед её отъездом домой.

- Это наверняка её очередная дурацкая хитрость, - уверенно заявляет он.

- Ты не имеешь права так говорить! - злюсь я.- Она ничего плохого тебе не сделала!

- Ладно, умник. Твоя женщина, ты и разбирайся. Хабаровск - это по пути. Заедешь туда на сутки. Всё равно тебе билет нужно покупать, а в Хабаровске это сделать проще. И денег я тебе не дам.

Нету.

22 Июля 93г Х А Б А Р О В С К

23 Июля 93г П О Е З Д

24 Июля 93г П О Е З Д

25 Июля 93г Ч И Т А

26 Июля 93г К Р А С Н О К А М Е Н С К

- Здравсвуй. Что случилось?

- Только не сердись, ладно?.. Я просто очень хотела тебя видеть...

Тут же, на пороге, сажусь на пол. Можно было бы посмеяться, но почему-то не хочется. Можно было бы тут же уехать, но нет денег.

- Пожрать-то хоть дашь? А то я три дня - пирожок утром да пирожок вечером... И спать хочется...

17 Ноября 91г

Мать плачет. И я плачу.

- Лёшенька-а...

- Ма-а...

Что-то там, внутри меня, протестует, злится, рвётся наружу, но я под двойной дозой. Я - тряпка.

- Ма... Я к Танечке хочу... Почему она не приходит?

- Она... - мама вытирает слёзы. - Она с Никиткой сидит. А с Никиткой сюда нельзя. Нельзя сюда с детьми.

- Ма...- я напрягаю, вернее, пытаюсь напрячь, то, что осталось от памяти.

- Не думай. Успокойся. Придёт, - мама испуганно оглядывается на медсестру. - Она придёт, вот только Никитка выздоровеет...

- Правда? Она придёт?

- Ну конечно, глупый, конечно придёт!..

Мама обхватывает мою голову своими тёплыми, мягкими руками. И так спокойно. Так тепло и спокойно, что жить хочется...

28 Декабря 93г

В комнате человек пятнадцать - у Кольки день рождения. Я знаю только пятерых: Таню (мою бывшую жену), Лину (её лучшую подругу), Вовку, Костю и самого Кольку. Все они старые друзья, все они вышли из одного детского клуба. Я здесь только потому, что Коля работает в нашем театре. В нашем - это значит и в его тоже. Хоть он и появился в нём позже всех, всего несколько месяцев назад. Общество немного для меня не уютное, но уйти нельзя: Коля обидится.

Я никогда не обижу его. Просто в его глазах есть что-то такое, чему я не могу подобрать слова. Но я нашёл выход: я сбежал на кухню. Просто я хочу ку-у-шать. Колька глянул понимающе, дал нож и показал где картошка. Я начистил картошки. Помыл - её (картошки) оказалось почему-то очень много. Положил в кастрюлю сколько влезло, поставил на плитку. Вода в кастрюле на удивление быстро закипела. Я потыкал картошку ножом, который всё ещё был в руке - картошка была готова. Я выключил плитку и решил, что надо позвать кого-нибудь - неудобно есть в одиночку. Я уже вышел из кухни, но вспомнил про нож в руке. Вернулся. С усилием разжал пальцы. Рукоять, согревшаяся в ладони, словно щенок, поскуливала и не хотела идти на мороз.

- Ну, милая, я сейчас вернусь. Честное слово.

Она поверила и нехотя выскользнула из руки. Я погладил её, успокаивая, и улыбнулся, пытаясь подбодрить. Она в ответ тоже улыбнулась, но робко, недоверчиво.

- Не веришь? - презрительно спросил я.

- Верю, - ответила она и отвернулась обиженно.

- Вот и ладушки, - сказал я и пошёл в комнату.

Таня целовалась с кем-то, но я не обратил на это никакого внимания.

- Может, кто кушать хочет? - спросил я всех.

Таня медленно, очень медленно повернулась ко мне. Лицо её показалось мне почему-то совсем старым и зачем-то близко-близко от моего лица.

- Ты кушать хочешь, да? - спросил я у Таниного Лица.

- ТТТТТТЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!!!! - закричало Танино Лицо.

- ММММММННННННЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!!!! - кричало Лицо.

- ВВВВВВСССССССЮЮЮЮЮЮЮЮЖЖЖЖЖЖИИИИИИЗЗЗЗЗЗЗНННННННЬЬЬЬЬЬЬЬЬИИИИ

ИИИССССССССССПППППППППООООООООРРРРРРРРРРТТТТТТТТТТТТТТИИИИИИИИИИИ

ИЛЛЛЛЛЛЛЛЛЛЛКККККККККОООООООООООООЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЁЁЁЁЁЁЁЁЁЛЛЛЛЛЛЛЛЛЛЛ

ЛЛ!!!!!!!..

В голове вдруг стало пусто-пусто, до звона, одни инстинкты. А потом крик:

АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!..

И глаза. И ужас в них...

- Два года, - строго сказал я глазам.

Но глаза уплывали куда-то, менялись, их стало много, но это были те же глаза.

- Я помню. Я ждал два года. Два года! Два! Года!

12 Октября 93г

С её приходом всё меняется. Всё становится пустым и суетным, кроме неё, её глаз, её рук, её запаха - странного, ни на что не похожего, вызывающего дрожь...

Вера никогда не предупреждает заранее о своём приходе. Иногда её не бывает неделю, иногда она появляется каждый день.

- Здравствуй,- говорит она и улыбается.

И я улыбаюсь. Улыбаюсь и смотрю по-собачьи, счастливо. Вера привстаёт на носочках и небрежно целует меня в щёку. Всё. Теперь можно дышать. Бережно, как драгоценность, принимаю из её рук куртку, осторожно вешаю на крючок рядом со своим плащом. Она проходит в комнату по-хозяйски уверенно и тут же забирается с ногами в кресло. Комната преображается, становится светлой и уютной. Это больше не жилище холостяка, но дворец, маленькая крепость, отделённая от мира широким рвом покоя и счастья...

Она уйдет в 23/00. Что бы ни произошло до этого времени, в 23/00 она уйдёт. Уйдёт, как уходила уже десятки раз - улыбнувшись, небрежно поцеловав в щёку. С её уходом всё умрёт, сникнет.

Дворец превратится в конуру. Останется только выключить свет и, подойдя к окну, наблюдать, как она выйдет на остановку, и как тут же из за поворота появится трамвай.

30 Декабря 88г

Ротный был пьян. В стельку. В дрободан. Как сапожник. Как свинья. Мы встретились с ним на КПП. Он поднял на меня мутные, почти сумасшедшие глаза. Я уже видел его таким один раз, когда мы проводили последних своих дембелей в 87ом...

За час до отбоя он пришёл в роту и всех выгнал на плац. Мы молча, как были в одних комбезах х/б,так и выскочили на 26градусный мороз. Ротный стоял перед строем, уперев свои ноги-тумбы в бетон, и вглядывался в наши лица.

- Я из вас солдат сделаю, - наконец сказал он, покачнувшись на

носках. - Ясно?

- Так точно! - рявкнула рота.

- Солдат... - и не договорив, словно остановило его что, повернулся и пошёл в казарму.

Все стояли, не зная что делать, пока ротный не вышел из казармы с автоматом на одном плече и с патронной цинковой коробкой - на другом. Строй сломался, мы глядели вслед удаляющемуся ротному скучившись, прижавшись друг к другу, как испуганные дети...

- Последний, значит? - еле внятно пробормотал ротный.

- Так точно, товарищ капитан, последний, - ответил я.

- Домой, значит?

- Домой, товарищ капитан.

- Какой я тебе в жопу товарищ! - вдруг заорал ротный.

Кулаки его были сжаты, губы тряслись, лицо стало белее новой портянки и таким же помятым.

- Ты хоть имя моё знаешь? Фамилию мою знаешь?!

- Никак нет, това...

Ротный обхватил меня за плечи и притянул к себе.

- Саша я, - зашептал он мне в лицо жарко, будто самую страшную тайну свою открывал. - Сашка я, Родионов, понимаешь? Запомнишь?

И всё вглядывался, выискивал что-то в моем лице, а я глаза отводил, отводил, отводил старательно, боялся я выдать в них то, что видел уже однажды в чужих и забыть не могу...

Оттолкнул меня ротный от себя и обмяк, подобно сугробу весеннему. И не глядел на меня больше. В землю глядел. Словно мы ролями поменялись, словно он теперь в моих глазах что-то страшное увидеть боялся.

- Иди, - сказал он.

- Иди, - прошептал он,- Ну.

Повернулся я и шаг сделал было...

- Погоди, Ивлев. Только не оборачивайся, ладно. Ты прости меня, Ивлев, за всех. Я же из вас волков, понимаешь, сделал. Ручных. Я солдат хотел... и вот...

Я всё таки сделал шаг за порог КПП. И дверь за собой прикрыл.

Всё. Воля! Дыши - не хочу!

В двух шагах от меня прыгал задубевший дежурный по КПП.

- Товарищ сержант, что там ротный, а?

- Не ротный он, - процедил я небрежно. - Саша его зовут, Родионов. Понял?..

3 Апреля 89г

В Доме Молодёжи, за сценой, в пыльном тёмном закутке сидят двое: я и она. Её зовут Таня. Танечка. Танюшка. Солнышко. Светлячок.

- Веришь мне?

- Верю, - шепотом. Едва слышно.

- Замуж пойдёшь?

- Пойду.

Вот и всё. Кончилась холостая жизнь. Сколько можно бездельничать? Хватит.ХВАТИТ! Надо обзаводиться семьёй, детьми, кухонной утварью и диваном. Это ничего, что мы даже не поцеловались ни разу, это даже хорошо. На работу устроюсь. Песенки и после работы писать можно. Да и в песенках ли счастье? Нет. Счастье - вот оно, в руках её, в глазах её, в вере её.

- Хочешь, горы сокрушу? Для тебя...

Головой мотает. Не хочет! Ласковая моя, добрая моя, милая моя...

27 Дeкабря 93г

Инна уже лежит, отвернувшись лицом к стене. Включаю музыку, гашу свет и тоже ныряю под одеяло.

- Ивлев, мы с тобой друзья?

- Ну.

- Тогда не приставай ко мне, ладно?

Что за невозможная женщина! Сколько раз можно объяснять, что говорить мне подобные вещи - всё равно что напрашиваться на приставания. Но сегодня спать, только спать. Поварачиваюсь к ней спиной и закрываю глаза. Почти что сплю, как вдруг ощущаю её руку у себя на животе. Меня аж передёргивает всего: живот - моё самое

слабое место. И опять же предупреждал.

- Убери руку. Изнасилую.

Она фыркает презрительно и медленно, нехотя убирает. Ах, так! Ну держись... Я резко поворачиваюсь и начинаю сдирать с неё трусики.

- Не надо! - шепчет она испуганно. - Не надо!

Надеюсь, что это на неё произвело впечатление. Отворачиваюсь. Закрываю глаза. И понимаю, что успокоиться будет очень трудно: я не на шутку завёлся. Минуты три лежим спокойно. Вдруг она начинает елозить своей ногой по моей.

- Убери ногу.

Тут же нога исчезает, но появляется рука. Я вскакиваю с кровати и иду курить, на ходу натягивая трико. Всё. Я не понимаю. Может, ей нравится эта игра, может, ей это доставляет удовольствие, но я здесь причём? Докуриваю, иду в комнату. Ложусь. Отворачиваюсь.

Рука.

Достала!!!

Начинаю всерьёз стягивать с неё бельё.

- Не надо! - опять шепчет Инна. - Не надо!

Только в голосе её уже нет былого страха. Тем лучше. Тем сексуальнее. Я заведён уже настолько, что почти не соображаю, что делаю. И вдруг останавливаюсь. Обессиленный, сваливаюсь рядом с ней. Что ж такое, а? Что ж я такое делаю-то, а?

- Свинья, - шепчет Инна, натягивая обратно трусики и ночнушку.

- Тебе только с женщинами бороться...

Прости, Господи, но я не могу больше. Я хватаю её за руку и

вытаскиваю из кровати.

- Одевайся! И давай, вали отсюда!..

Вот это да, вот это лексика. Сам себе удивляюсь.

Инна быстро одевается и выскакивает за дверь. И тут до меня доходит: я хотел её изнасиловать и не изнасиловал. Я не могу изнасиловать женщину, даже если очень захочу. А я то два года мучился, вспоминал: было - не было. Не было!

11 Января 93г

Возвращаемся с дня рождения. Игорь тащит Катю, я иду рядом.

- Хочу к Илье на преферанс! - требует Катя.

- Какой преферанс? - возмущается Игорь, продолжая тащить её. - Сейчас либо к Ивлеву, либо ко мне.

- Хочу преферанс! - Катя садится на землю.

Я стою рядом и наблюдаю, как Игорь пытается убедить её. Рядом возникает кожаная куртка, натянутая на что-то бесформенное.

- Проблемы с девочкой?

- Всё нормально, - говорю я достаточно ласково, но с железом в голосе. Куртка отчаливает. Переговоры продолжаются.

- Давай я её воспитаю, - снова появляется куртка.

- Всё нормально, братан. Отвали.

- Давай отойдём, - он хватает меня за рукав.

Драться-то как не хочется. Ну пьян человек, ну с кем не бывает, ну чего буянить-то?

- Ну пошли.

Отходим недалеко - мне нужно видеть Игоря с Катей.

- Мне нужна эта девочка! - заявляет он.

- Извини, - улыбаюсь я. - Но это моя девочка.

Он широко размахивается, в руке сверкает нож. Всё-таки слишком широко размахивается - я успеваю влепить ему хлёсткую пощечину. Это так, для проформы - вдруг очухается. Отвлекаюсь на секунду на Игоря с Катей и тут же получаю удар справа в грудь. О! Так он ещё и левша! Причём достаточно расторопный. Вдруг начинает позванивать в голове - знакомый признак. Где же у него нож? А руки-то у него пустые. Он бьёт. Опять с левой. Глупый, к твоей левой я уже привык. Иду на сближение и играючи размазываю его нос своим правым локтем. Он падает. На лице кровь. Хватит? Нет, встаёт, шатаясь правда. Может, всё-таки хватит? Он опять кидается на меня. Упорный, надо же. И чем его Катя так зацепила? Бью в грудь. Не сильно. Лишь бы упал. Упал. Оглядываюсь на Катю с Игорем - они всё ещё перепираются. Кажется, я начинаю понимать этого мужика. Неожиданно тот наваливается мне на ноги. Чуть не падаю, но держусь. Трудно. Этакая гиря на ногах.

- Братан, отпусти, - ласково упрашиваю его.- Убью ведь.

- Давай поговорим, - настаивает тот.

Не хочу. Не хочу! Не! Хо! Чу! Аккуратно высвобождаю правую ногу и тут же бью носком в лицо. Что-то хрустнуло, и он обмяк.

- Ну предупреждал ведь! - ору на него, но он не двигается.

Я разворачиваюсь и иду к Игорю с Катей.

- Вставай. Пошли, - приказываю ей.

- Пошли, - она поднимается на нетвёрдых ногах.

Мы подхватываемеё под руки и почти несём. Не успели мы пройти и пяти шагов, как кто-то хватает меня за рукав. Оборачиваюсь.

- Давай поговорим, - хрипит куртка.

Слава тебе, Господи - живой! У меня словно камень с души свалился.

- Уйди, а, - прошу его, а у самого на лице улыбка во весь рот.

Мужик всхлипывает и отпускает мой рукав. Мы идём дальше. Через два шага оглядываюсь: стоит, плачет. Чучело, ты, чучело.

5 Октября 91\ 21 Июля 91\ 30 Сентября 91г

- Ивлев Алексей Викторович.

- Ты её изнасиловал! Она сама об этом...

- Поймите, мы не имеем возможности...

- Год рождения - 1968.

-...сказала...

- ...содержать три детских...

-...Лине. Лина, естественно, передала мне.

- 3 октября. День поступления...

-...спортивных клуба на один район.

-...5 октября 1991.

- Ты ничтожество.

- Не имея педагогического образования...

- Места жительства не имеет. Не работает.

- Вынуждены сократить...

Она влепила мне пощёчину. В соседней комнате заплакал Никита. В голове вдруг стало пусто и звонко, и я испугался. Я испугался того, что у меня в голове. Этот человек, эта женщина - моя Таня, Танечка, Светлячок мой, а у меня в голове пусто и звонко... И то, что сейчас произойдёт - страшно. Страшно и непоправимо. Я замычал что-то нечленораздельное и рванулся к двери.

- Попробуй только не приехать на дачу! - крикнула она мне вслед.

- Предварительный диагноз: непоследовательная маниакальность, депрессивный психоз. Метод лечения: стационарный, полный курс.

31 Декабря 93г

На Новый год Инна в наш театр привела Любу.

- Попробуй только к ней приставать, - предупредила она меня за день до этого.

Ну как после этого не поприставать? Не предсталяю. Но старательно не подаю вида, что её предупреждение как-то меня тронуло. Тем более что с Любой я уже слегка знаком: нечто по-юношески нескладное, вечно извиняющееся. Рядом с Инной она выглядит достаточно бледно, но похоже, Инна об этом не знает. Определённо.

Инна: огонь, страсть, темперамент и эгоизм - настоящая женщина. Такая способна, при наличии капельки терпения, любого мужчину в пропасть заманить. Правда, терпения-то ей и не хватает. Но необходимо сделать скидку на возраст - семнадцать лет. Что-то ещё будет через полгода. А через год? Пока же она ходит и вздыхает: "Ах, моя кисонька. Ах, моя девочка. Ах, моя рыбонька."

"Рыбонька" - рыба рыбой. И по гороскопу Рыба. Типичная дочка богатых родителей. С прибабахом. Все они, богатые, с прибабахом.

Но готовит изумительно. По крайней мере есть за что уважать. Хотя бы чуть-чуть. Человек же.

Они пришли раскрасневшиеся от мороза, весёлые. Инна тут же отправилась готовить праздничный наряд. Люба прошла в зал. Она была в мужском костюме, очевидно, отцовском. Однако, я не мог не заметить, что несмотря на мужской покрой, костюм таки придаёт ей женственности. Очень хорошо, девочка. У вас есть вкус. Очко в вашу пользу.

Олег (наша "мама") явно не успевает. Пытаюсь ему помочь, но только путаюсь под ногами.

- Брысь отсюда, - наконец не выдерживает он.

Удаляюсь в коридор, жду там. Вдруг поднести, унести чего понадобится.

- Помочь?

Ну-ка,ну-ка. Неужто искреннее чувство? А как же костюмчик праздничный?

- Помоги, - кивает Олег.

Не задумывясь закатывает рукава и ныряет в шипящую, брызжущую маслом кухню. В её пахнущее адской смесью нутро. Эй? А как же французские духи, девочка? От вас ведь явно пахло французскими духами. А теперь будет нести этим...

Тихо, тихо, тихо, Ивлев. А тебе не кажется, что ты ею любуешься? Тебе не кажется, что в данный момент ты с дурацкой улыбкой на лице наблюдаешь, как порхают её руки и... что? Не можешь оторвать взгляда? От этой дуры набитой? Набитой деньгами, заметь. Да не ты ли когда-то сбежал от материнского бизнеса и благополучия? Не ты ли когда-то сбежал от собственной квартиры и престижной работы? Всё. Хватит. Эта птичка не для тебя. Инна, я внял твоей, будем считать, просьбе. К твоей "птичке", "киске", "рыбке" я не прикоснусь и пальцем.

- Люба!

Люба тут же срывается на зов Инны. Не торопясь, но поспешая.

По пути успевает пару раз извиниться. Забавно.

15 Агвста 92г

- Может, с нами все-таки? Билет мы на тебя купили.

- Нет, Серёж. Я своё отпелся. И от Татьяны подальше. А то не ровен час натворю чего. Да и мало ли... Вдруг опять башку заклинит. Тут за мной хоть Мама присмотрит.

- Ну гляди, дело хозяйское.

- Заканчивается регистрация билетов на рейс 3940 до Владивостока...

- Двадцать первого шапито на площади ставим, запомни! - крикнул

Сергей уже с той стороны барьера.

17Ав92

Изредка постреливали вдалеке. Улицы Бендер были пустынны. Где-то прокудахтал крупнокалиберный с БТР. По улице кого-то волокли. Нормальная суета в городе на военном положении. - Волокут кого-то, - лениво заметил Мишка.

- Пойти посмотреть разве. А то скучища, - Фёдор спрыгнул с брони БМП.

- Охота тебе таскаться? Они всё равно мимо нас пройдут,- резонно заметил Мишка.

Процессия медленно приближалась. Уже были различимы выкрики из толпы.

- Бля... - охнул Мишка сверху. - Да это никак... баба!

- Брось, явно в форме кто-то, - не поверил Фёдор.

- Да так и есть - баба в форме!

- А ну, мужики, пошли, глянем, - набычился Фёдор.

Мы молча, клином врезались в толпу.

- Ррразойдись!! - рявкнул Мишка.

И толпа разошлась...

- Что ж вы так не по-человечьи-то, - сквозь зубы процедил Фёдор.

Толпа была безоружной, и вид трёх выставленных напоказ автоматных стволов отрезвил людей. Женщину отпустили. Она даже не стонала. Похоже, у неё не было ни одного целого ребра, а правая рука, когда кто-то из окружающих случайно задел её, просто бултыхнулась наподобие студня и замерла. Лица не было вообще.

- За что ж вы её так-то? - не то спросил, не то простонал Фёдор.

- Снайперка! - раздался первый выкрик из толпы.

- Наёмница!

И тут началось. Все заорали. Сплошной поток отборнейшего мата.

- Миша! - заорал я.- Я не могу больше!.. Она же слышит всё!

Я передёрнул затвор автомата и выстрелил ей в голову.

Сразу стало тихо. Тело её дёрнулось в последний раз, и сквозь разорванную штанину высунулась острая, совсем детская ещё, девичья коленка.

************

Мне часто снится один и тот же сон: женщина...

Нет, не женщина-снайпер. Не моя бывшая жена. Не санитарка из психушки.

И даже моя мама мне не снится по ночам. Просто женщина. Я и лица-то её никогда не видел. И как звать не знаю. Обхватывает мою голову. Руками. Прижимает к себе. И так тепло. И спокойно. И жить

Х О Ч Е Т С Я.

20 февраля 1994г.

г. Владивосток.