Пляжные истории

История, которая произошла с нами лет пять назад, настолько правдива и одновременно похожа на байку, что, по понятным причинам, под своим именем в ней только Алексей Лысиков и может остаться.

Одной из камчатских фирм втемяшились в голову поучаствовать в какой-нибудь международной затее. И она стала одним из главных спонсоров чемпионата по самбо стран Азиатского и Тихоокеанского регионов. Во Владивосток съехались спортсмены из Кореи, Монголии, Японии, Узбекистана, Казахстана и, естественно, наши дальневосточники. Лешку, Ваську, меня и двух танцоров из корякского национального ансамбля пригласили принять участие в культурной программе. Если честно, то мы и были всей культурной программой, потому что пение и пляски под бубен для этих узкоглазых борцов были понятнее и ближе, чем вождение хороводов вокруг них нашими русскими красавицами в кокошниках.

Пока шли приготовления к чемпионату, мы целыми днями валялись на пляже, а по вечерам устраивали посиделки с гитарой настолько "тихие", что администрация гостиницы нас почему-то не трогала.

Перед открытием соревнований на одной базе отдыха в баре собрались руководство, чемпионы своих стран и мира. Пригласили и нас, потому что бар - это не офис. Во главе стола восседал древний японский дед - президент Всемирной ассоциации самбо. Вначале шел официоз и тосты, типа "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались". Когда я спросил во время очередного поднятия рюмок:

- Самбо придумал русский борец Харлампиев. Почему президентом является тогда этот старый "камасутра-сан"? На меня зашикали и чуть не отдавили ноги под столом. Деду же, чтоб он не психанул, вообще ничего переводить не стали. Потом все пошло по накатанной системе. Пели русские, японские песни, танцевали с официантками. Лешка Лысиков играл на гитаре, а наклюканный старый японский предводитель всех самбистов, обняв его за плечи, душевно тянул "Сакуру", и слезы текли из его узких глаз.

После открытия соревнований, на котором мы спели "Гигилен", а танцоры из Корякии в национальных костюмах отплясали под бубен, каждый был предоставлен сам себе. Мы с Васькой, набрав бутылочного пива, целый день жарились на пляже. Лешка с оператором из TVK снимали фильм о Владивостоке, а коряк, натянув на себя национальные шкуры, халтурил у входа в гостиницу, снимаясь на память с иностранцами за валюту.

Геморрой, говорят, страшная штука, особенно обострившийся от ежедневных возлияний. Васька был профессиональным шофером и его имел. Только вот то, что эта "кака" была в обостренном состоянии, он, еще не протрезвевший с вечера, топая со мной на пляж, не ощущал.

Закопав в песок нашу пивную "батарею" так, чтобы набегавшая морская волна охлаждала бутылки, я с разбегу нырнул в воду. Минут через десять выбрался на берег и увидел такую картину: Васька стоял, широко расставив ноги и подняв руки, принимая солнечные ванны так, чтоб его все видели. Для лежащих на песке тётек он был воплощением искусителя. Васька и вправду был красив, как черт. Загорелый до черноты и в каких-то порнографических плавках "под леопарда" с тесемками вместо резинки.

- Дразнишь женщин, плейбой несчастный?

- То что несчастный, это точно, - прошипел он сквозь зубы.

- Ты чего, как змей, шепелявишь?

- Хана мне, Серега. Море-то соленое, а я про свой геморрой забыл и прыгнул за тобой следом. Сейчас такое ощущение, что у меня полная задница стекла.

- Пятьдесят метров до душевой кабинки пройдешь? - сквозь смех спросил его.

- Ты что! Я сейчас себя ощущаю замученным в Гестапо партизаном. Если ты меня на руках отнесешь...

- То женщины на пляже на тебя глядеть больше не будут, - покатывался я на песке. - Скачи, как заяц, вон до той кабинки, а я возьму из нашей "батареи" бутылку "Пепси" и полью тебе.

Тут пришел Лысиков с оператором. Поняв в чем дело, они долго смеялись.

- Совсем рехнулись, - сквозь слезы сказал Лешка, - кабина-то поднята на уровне колен. Народ, видя, подумает, что вы какие-то извращенцы: два мужика, один другого поливает неизвестно из чего. Вдобавок, эта "Пепси" - сплошная химия. Вась, ты как собираешься потом вообще сидеть?

...Был разыгран целый спектакль в детскую игру. Проигравший вез на себе победителя.

Вечером, когда я валялся с журналом на кровати, а Васька второй час отмокал в ванной комнате, в номер зашел Лысиков с оператором. Они поставили на стол бутылку и заговорщически уставились на меня.

- Ну? - с неподдельным интересом спросил я. - Какую гадость вы затеяли?

- Мы снимаем фильм о Владивостоке, и сегодня в дельфинарии договорились, что с дельфинами будет плавать кто-нибудь из наших. Дома на весь город покажут, как ты Ихтиандра изображал, катаясь на этих кроко..., тьфу, дельфинах.

- Мужики, там у них не дельфины, а голодные белухи. Я с Васькой ходил и видел, какие у них зубы и как они рыбу из рук рвут.

- Да они не кусаются, - ободряюще похлопал меня по плечу Лысиков.

Интонация его голоса мне не понравилась.

- А ты сам не хочешь "поихтиандрить"? - спросил я.

- У меня двое детей, - честно признался он.

Зная, что рано или поздно они меня уговорят и "скормят", я на следующий день утром, пока все спали, собрал чемодан и улетел на Камчатку.