51. Жить, чей-то взор случайный радуя
52. Ни за что не цепляясь
53. Вот отплачется вволю
54. Просто жизнь. И просто вечер
55. Я вас забуду, наконец
56. Ветер листает весну
57. Целуй меня, целуй
58. Не стой на холоде - простынешь
59. То ли есть. а то ли - было
60. Шаром, колесом ли
61. Чертили круг, презрев углы
62. Куда нам до Адама с Евою
63. Душа оглохла и ослепла
64. Не печалься, так уж вышло
65. Нет, не любви хочу - покоя!
66. Когда устал… и некуда шагать
67. Мне не знакома эйфория
68. То словно заново рождаюсь
69. Я не желаю быть мишенью
70. И вдруг я поняла
71. Кто перед кем из нас в долгу
72. О многом и о малом
73. Грохотало над городом
74. Каким же ветром ты гоним
75. Вот холст, похожий на мольбу
76. Уже на месте режиссёр
77. Слова без слов
78. Всё хотя и не просто
79. Что - хвала, и что - хула?
80. Кто судья - тот и рассудит
81. Нет, я не сдохну под забором
82. По городу вечернему
83. Я сдираю слой последний
84. Эх, не высечь мне огня
85. Плыла я щепкой
86. Бедная, бледная
87. Я - вычитаемая всюду
88. Я вычеркну себя
89. Всё относительно в зависимости “от”
90. Сквозь дней листанье и страниц
91. В этом мире, где всё перепутано
92. Врезаясь в ночь своими фарами
93. Немного тех воспоминаний
94. Бокал допит и брошен наземь
95. Будет всё, как завещано
96. Снисходя - восхожу
97. Мой путь не розами увит
98. Вот с этой самой точки
99. А всё ли мне в жизни простится
* * *
Жить, чей-то взор случайный радуя,
От теплых дней до дней холодных.
Быть очень трудно волчьей ягодой
Среди других, вполне съедобных.
Сорвать такую не осмелятся –
Такой и волки не питаются,
За то и птицы в ней не селятся:
Им где-то рядышком летается.
Ей и самой пока неведомо,
В чем же ее предназначение,
К чему такое ей победное,
Столь слишком алое свечение?
О чём кричит она, красивая,
Со всею силою отмерянной,
Среди других, не зря рассыпанных
И так не зря самоуверенных?
Что не дано ей быть рябиною
И отливать червонным золотом?
Зачем пылает так рубиново
И осыпается нетронутой?
Но, до поры с ветвей не падая,
А там уж – как зиме угодно, -
Она зовется волчьей ягодой
За то, быть может, что свободна.
* * *
Ни за что не цепляясь,
Никого не линчуя,
Принимаю, как данность,
Что по жизни – кочую.
Дни бездарно смакуя,
Так по жизни плутаю:
Ни о чем не тоскую,
Ни о чем не мечтаю…
Чтоб уже не в печаль
И не в радость свобода
Проходить невзначай
И любить мимоходом.
Ничего не ищу:
Ни итога, ни клада,
Хорошо, что дышу,
Остального – не надо.
В свете солнца и звезд
Я – беспечный бродяга;
Что живу не всерьез -
Мне давно уж во благо.
Вспоминаю легко
Всё, что было… иль снилось?
Сколько разных подков
Мне на счастье дарилось…
Сколько крыльев – не счесть –
По пути обломалось,
Чтоб, спустившись с небес,
Вдруг почувствовать малость.
В стороне от людей
Мне любимых и милых…
Дай им, Боже, в удел
Что я дать им не в силах!
Созерцая – бродя
И взахлёб и без толку
Я живу. Кто судья?
И, пока не умолкну,
Буду жить, как смогу:
И грешно, и возвышенно,
А за то, что не лгу
И да буду услышана…
* * *
Вот отплачется вволю –
Захлебнусь ли я в плаче?
Но однажды в подоле
Понесу наудачу
Всё, что гроздью поспевшей
С древа жизни свалилось
Мне, живущей нездешно –
Словно царская милость:
Не садила – не сеяла,
Кем-то скажется, мол,
От чьего же от семени
Ей, прохожей – в подол?
Рассмеюсь я по-девичьи:
Шла ли, время ли шло,
Прицепилось, знать, семечко –
Стало быть – проросло…
Где упало – пристало
Смысла всякого вне…
Возвращалась усталая –
Вот, вернулось… ко мне…
* * *
Просто жизнь. И просто вечер.
Ничего из ряда вон.
На руке моей колечко –
Символ женщин всех времен.
И как будто та же осень
Без особенных примет
Те же листья так же носит,
Заметая чей-то след.
Ничего не изменилось
За каких-то… с лишним лет:
Длится так же, как и длилось
Всё, чему названий нет.
Продолжаются – и только –
Без начала и конца
В толстых линиях и в тонких
Очертания лица,
Твоего или чужого –
Непонятно, да не суть:
Будет город обнаженный
В глубине снегов тонуть.
Скроет всё под слоем бренным
Указующий нам перст,
Но вернется непременно
И продолжится, бог весть
Что – не канет. Ты – везучий:
Ничего не пропадет.
Просто жизнь (тяжёлый случай)
Всё идёт себе, идёт,
И не так как бы хотелось,
И не в тот как будто век.
Просто вечер. Осень. Зрелость.
Впереди – лишь первый снег.
* * *
Я вас забуду, наконец,
Чтобы незваною на праздник,
Когда с метелью под венец
Бродячий ветер угораздит,
Явиться с чистою душой,
Такой прозрачной и… холодной
И, не взирая на погоду,
Всем пожелать любви большой!
А ветер (тот еще певец!),
Затянет вольную, некстати
И вдруг, забыв про свой венец,
Сорвёт с метели бедной платье
И, очумелый, на куски
Всё будет рвать его зубами,
Чтоб дотянуться до Весны
Еще горячими губами…
И будут клочья на ветру
Пугать случайных очевидцев,
А я вернусь домой к утру
Совсем продрогшею синицей.
А за окном метели – выть,
Чтоб в те же клочья чьё-то сердце…
Нет, мне журавушкой не быть
До той Весны, где наконец-то
Я вас забуду, как смогу,
До той Весны, куда домчится
Бродячий ветер весь в снегу,
Когда метель угомонится
И обретут уста – уста,
В сто первый день, какие буду
Закрыв глаза, считать до ста…
Лишь дайте срок. Я Вас забуду.
* * *
Ветер листает весну –
Повесть с сюжетом затасканным,
Где нагоняет тоску
Автор, никем не обласканный.
Право же, скучно читать –
Май истекает минутами,
Что там случилось опять
С теми двумя – пресловутыми?
Может быть, это – роман?
Экая, право, невнятица,
Автор же – просто болван,
Стоит ли сильно так тратиться?
Выдумал всякую чушь –
Автор (кирпич бы на плешь ему!)
Если уж взялся за гуж –
Сам бы тащил его… к лешему.
Смысл – устаревший, как мир.
Тема – и вовсе избитая.
Это же надо – до дыр
Читано да перечитано…
Надо Вам Вашу весну…
Критик вконец измождён
И, вдруг уткнувшись в листву,
Плачет дождём.
* * *
Целуй меня, целуй
Пожарче и почаще,
Повороши золу
Души, давно пропащей!
Пусть тлеют угольки
Так поздно и некстати.
Самой мне вопреки
Не размыкай объятий!
Пока еще живу
В том нашем странном доме,
Где всё – не наяву,
Как на пустом перроне.
Лишь только ты да я,
Всё остальное - мнимо,
Пока ещё - твоя,
Держи меня, любимый!
С нуля меня твори:
Я так тобой богата.
В сияние зари,
В сияние заката
Давай через века!
… Одна. В руках – котомка,
И слёзы по щекам, -
Ты говорил… ребенка.
* * *
То ли есть. а то ли – было:
Думать поздно, помнить – рано.
Мне любить тебя постыло,
А тебе меня – подавно.
Был бы жив. Чего желать-то?
День прошел, а там и осень.
Мне любить тебя некстати,
А тебе меня и вовсе.
Вон закат пылает красным –
Наш с тобой? Да кто ответит?
Мне любить тебя напрасно,
А тебе меня… не встретить.
Всё, что впредь не в нашей воле,
Как деревьев зимних нагость, -
Мне любить тебя… доколе?
А тебе меня… не в тягость?
* * *
Шаром, колесом ли
Покатилось слово.
Из подобных сонма
Вырвалось весомо.
Побежало с горушки,
Набирая силу.
Следом моя долюшка
Эхом голосила.
Слово отворотное
Гордое и быстрое.
А внизу… болото ли?
Реченька пречистая?
Упадёт, да – канет,
Или – вплавь по реченьке,
Чтоб на шею камнем
Моему сердеченьке?
Слово отворотное
Гордое и быстрое,
Ты собой умой его,
Реченька пречистая!
Отними всю тяжесть,
Пусть твоё течение
Путь ему укажет
В самоотречение.
Чтобы тот, кто любый,
Взял его в ладони,
В кровь разбиты губы
О его бездонье.
Да не сгинет лодочка,
Лишь едва накренившись, -
Пусть, как с неба звездочка,
На ладони – кремешек.
* * *
Чертили круг, презрев углы,
Чертили вдохновенно:
В одну две линии легли
И потекли смиренно,
Как две усталые реки
Порой в одну стекаются,
Не разомкнуть уж две руки,
А круг… не замыкается.
* * *
Куда нам до Адама с Евою
В расцвет Эдемского блаженства?
Ты называешь королевою,
Не предлагая королевства.
К моим ногам тобою стелятся
Из существующих мерил:
Весь мир, все звёзды, а безделицу –
Корону – так и не дарил.
Но величаешь королевою,
Хотя и сам уже не рад,
Что подарить хотел Вселенную,
А пригласил на маскарад.
* * *
Душа оглохла и ослепла.
Нет, не родиться мне из пепла.
Пускай несут ветра осенние
Его, на сто рядов просеянный.
В какую сторону им дуть –
Куда-нибудь. Куда-нибудь.
На край земли. Давно постыло
И то, что есть, и то, что было.
Огню пропевшую свой гимн
В еще одну из моих зим
Пускай несут они меня –
Не укротившую огня.
Не убоявшуюся – нет!
Так глупо верившую в свет.
* * *
Не печалься, так уж вышло,
Видно стоило попасть
В пятый угол третьим лишним,
Чтоб открылся третий глаз.
Говорю себе: утешься,
Говорю себе: пойми.
Шла, как кающийся грешник,
Что ж свернула на огни?
Шла бы дальше, до упаду,
Для чего душе приют
В этом мире, где в награду
Разве только что – распнут?
Поиграют, и – довольно,
Сделав в знак своей победы
Камнем тем краеугольным,
От которого – все беды…
* * *
Нет, не любви хочу – покоя!
В уме одна лишь эта мысль
И что-то странное такое:
Я буду ждать тебя всю жизнь…
* * *
Когда устал… и некуда шагать,
И прежняя звезда уже не светит,
И новую не время зажигать, -
Тогда тебе попутный – встречный ветер.
Припомни всё, что было “до того”,
Прерви свой бег по замкнутому кругу
И сядь в любой придуманный вагон,
Пока еще дорогой не напуган.
Пока еще вполне не осознал,
Что потерял и как там дальше будет, -
Пускай растает за окном вокзал -
Всегда финал совсем иных прелюдий.
Пусть скажутся дежурные слова,
В которых заблудиться очень просто
Перед дорогой, что всегда – права,
Где есть вокзал – случайный перекресток.
Здесь даже ты - какой-нибудь типаж
Для жизни, что сама и повествует,
Пока не сядешь в собственный мираж,
Где мир, тобой воспетый, существует.
Как принято, прими на посошок,
На посох, как уж водится, - котомку.
В конце концов хоть это хорошо,
Что камень не летит тебе вдогонку.
В конце концов не выйдут провожать
И не взмахнут, печальные, платочком
Те, от кого ты вынужден бежать,
Закрыв глаза. На край земли. И – точка.
* * *
Мне не знакома эйфория
От чар невиданных мной стран –
Их имена чужды устам,
Когда Москва – периферия.
Их имена – всего лишь звук:
Любой пейзаж – не хлеб насущный,
Он - к дополнительности пущей
Глазам, когда не хватит рук.
Любой пейзаж до фонаря мне,
Что светит над моим подъездом:
Гораздо более полезно
И ярче, честно говоря.
Да мне б до лампочки весь глобус
С любыми пятнами на нём,
Когда б не город… где мой дом,
Где ты садишься на автобус…
И шар земной, как в горле ком.
* * *
То словно заново рождаюсь,
То вниз лечу с горы отвесной,
Когда всецело убеждаюсь,
Что и душа моя – телесна.
И мир в мгновение утратив,
Я длю то самое мгновение,
Когда замру в твоих объятьях…
* * *
Я не желаю быть мишенью
Для гнева твоего, Господь,
Да как бежать от искушений,
Чтоб примирить и дух, и плоть?
Но если выйдет мне планида –
Не съесть чумного на пиру –
Пошли мне, Господи, Давида,
За одиночество в миру.
* * *
И вдруг я поняла,
Что нет тебя в помине,
Лишь голая стена,
Где свет горел в камине
Какой-то неземной,
Несуетный, нездешний…
И вдруг: обычный дом,
Где ничего не вечно.
Типичное жильё:
Так выглядит любое,
Где так же, как бельё,
Меняются обои,
Чтоб голая стена,
Где свет горел в камине…
В бокалах двух вина
Как раз по половине.
И горечь всех утрат
В, пока еще, весельи,
Уж множится стократ.
А нынче – с новосельем.
* * *
Кто перед кем из нас в долгу,
Мне выяснять как будто не с кем:
Ты куришь в форточку в углу
И дым скользит по занавеске…
И всё бы ладно: помолчим –
Не наяву ж ты, в самом деле,
Вот только вспомнился в ночи…
Теперь - ворочаться в постели
И проклинать всю эту жизнь,
Благословляя одержимо,
Да, как гранит, подушку грызть
Науки, что – непостижима.
Что ж, встану рядышком в углу,
Я ведь молчанья не нарушу,
А так – ни другу, ни врагу –
Самой себе открою душу.
Кольнёт на уровне груди,
Чтоб отпустить по-королевски.
Опять заглючило, поди,
Но дым скользит по занавеске…
От жгучей боли не дышу –
Я здесь одна по всем приметам –
И вдруг, опомнившись, тушу
В своих же пальцах сигарету.
Всё повторяется, как сон,
Который длится до рассвета.
Молчим и курим в унисон
Одну и ту же сигарету,
Устав слова произносить,
В которых сути ни на йоту…
И, как топор в дыму, висит
Так и не сказанное что-то…
* * *
О многом и о малом
Не станем горевать:
По капле – убывало,
По капле – прибывать.
Ведь было утро ранним
Всё в капельках росы
До этой самой грани,
Как черной полосы –
Хлоп на глаза повязкой –
И света не видать…
А тем, кто любит сказки,
Не грех и порыдать?
Иванушка-царевич
Дурак и был, и есть,
А тем, кто в сказки верит,
Пора бы знать и честь!
По капле – убывало,
По капле – прибывать.
Но это лишь начало,
А дальше… поживать
По сказочным законам,
Искать, страдать, любить,
А хочешь жить спокойно –
Рассказчика… убить!
* * *
Грохотало над городом
И страшило всерьёз.
Это не было поводом
Для тоски или слёз.
Это не было памятью
Или криком души,
Но взметнулось над слякотью
В полуночной тиши
И тогда – переполнило,
Перевесило: сдвинуло,
Переломанной молнией
Вдруг сверкнуло, да – хлынуло,
Бестолково и солоно –
По щекам! По щекам!
И по, ставшим безвольными
И чужими, рукам.
Потекло обессиленным
И теряющим ценность
Перед чем-то незыблемым,
Составляющим Вечность.
Всё плохое и скверное
Уходило, не мучая,
Заставляя уверовать
Только в самое лучшее.
И сочилось меж пальцами,
Растворялось и таяло,
Обретая, как грацию,
Смысл единственно правильный.
Грохотало над городом
Громко, вычурно, пошло.
Это не было поводом
Для прощания с прошлым.
* * *
Каким же ветром ты гоним,
Мой драный парус?
Тебя увидев, даже Грин
Пришел бы в ярость!
Ты весь заштопан и измят,
Поблекли краски:
Мы путь держали наугад
Из старой сказки.
Нас все, что в жизни предстоит,
Вгоняло в трепет,
Да алый цвет штормами смыт,
Как детский лепет...
Но на асфальте за окном
Рисунок вечен,
Где парус аленьким цветком
Летит навстречу!
И так лететь ему, лететь
Сквозь мир печальный,
Чтоб о любви последней петь,
Как изначальной.
И хоть давно уже не ал
Мой день грядущий,
Даст бог, не выпустит штурвал
Ко мне идущий!
Не время ставить якоря -
Еще не берег.
Пускай окрасит все заря,
А я поверю,
Что на асфальте под дождём
Рисунок вечен,
Где парус, словно на рожон -
Всегда навстречу!
* * *
Вот холст, похожий на мольбу,
Уже готов. К чему итожить?
Но кисть сжимая, как… судьбу?
Застынет перед ним художник…
Последний штрих – всему черта,
Пестрит от замыслов палитра,
Как надмогильная плита
На всём, что было и избыто.
Уже белеет свежий холст
Чуть в стороне, но в поле зренья,
Последний штрих – немой вопрос:
Любой ответ, как озаренье.
Но медлит чуткая рука,
И сохнет кисть, не прикоснувшись,
Последний штрих – он на века.
Чего еще? Не будет лучше.
Нет. Не сейчас. Потерян миг,
И вот, беспомощен, бесплотен,
Склонив печально-скорбный лик
У недописанных полотен
Стоит художник – сам творец –
Перед всевидящим Всевышним:
Последний штрих – всему венец.
Последний штрих не будет лишним.
Здесь жизнь твоя – без приукрас,
Твоё лицо –стыдится поздно,
Вглядись в него хотя бы раз,
Прими его, как час свой звёздный!
Всё было так или не так -
Последний взмах, как жест прощальный.
Вот твой подрамник и чердак,
И свежий холст – исповедальный.
* * *
Уже на месте режиссёр
И все участники картины.
Сюжет пылает, как костёр
Из линий тоньше паутины.
И что-то там произойдёт
Со мною – главной героиней!
Мотор!.. Свершается! Ну, вот,
И титры сыплются, как иней…
Во весь экран – моё окно,
Пейзаж привычный заметая.
А жизнь похожа на кино,
Где даже точка – запятая.
* * *
Слова без слов –
Сплошные жесты.
Играй, но не переусердствуй.
В своем стремлении сыграть
Любой спектакль от “Аз” до “ять”,
Отдавшись роли так всецело,
Недолго сгинуть на лету:
Ненастоящему Отелло
Легко переступить черту.
И настоящей Дездемоне
Своей судьбы не избежать,
Когда, сценарием влекомый,
Не сможешь пальцы ты разжать.
* * *
Всё хотя и не просто,
Но не так уж и сложно,
Коль всерьёз на помосте
Жить пока еще можно
И любую по жизни
Выбирать себе сцену,
Как созвездие, брызнув
Светом люминесцентным,
Колесом или павой,
По партерам и ложам,
Где все зрители – правы,
Даже если ты – тоже.
Где внимают без плача
Покаянью молитвы.
Пораженье не значит
Окончание битвы.
Монолог безнадежен,
И, конечно, непросто
Выждать паузу. Кожей.
Не покинуть помоста.
* * *
Что – хвала, и что – хула?
Разница не значима,
Коль за всё, что есть – молва,
Загодя уплачено.
Мне, признаться, всё равно,
Как ей буду предана.
Если, свыше что дано, -
Никому не ведомо.
… Для воды ли интерес,
Как там она плещется,
И тем более – Бог весть,
Что нам в ней мерещится?
|
